Эдгар Гувер руководил ФБР около 50 лет, пересидев почти десяток президентов. Именно он придал ФБР современный облик, сделав упор на лабораторный анализ вещдоков и отпечатков пальцев. Однако всю свою жизнь с преступностью Гувер боролся по остаточному принципу, считая главной угрозой обществу коммунистов и социалистов. Как глава ФБР полвека нехотя боролся с мафией и охотно — с диссидентами, в материале «Газеты.Ru».
Молодой «чекист»
Эдгар Гувер попал в правоохранительные органы, начав свою карьеру сразу как «специалист» по политическим преступлениям. Учась на юриста в Университете Джорджа Вашингтона, он параллельно работал курьером в отделе заказов. Как рассказывал будущий глава ФБР спустя десятилетия, эта работа коренным образом повлияла на его личность и отношение к делу, поскольку дала осознать важность умения сопоставлять разные документы и доказательства.
Сразу после выпуска, в 22 года, Гувер оказался в Министерстве юстиции, где быстро возглавил Бюро по борьбе с иностранными врагами. То был 1917 год, когда страна адаптировалась к только что объявленной войне Германии, и Бюро было создано для слежки за подозрительными иностранцами (немцами) и их ареста при необходимости.
В 1919 году, вскоре после окончания войны, Гувер перешел на работу в Бюро расследований (которое тогда не имело слова «федеральное» в названии), где в 24 года возглавил американский «центр противодействия экстремизму» — «Радикальный отдел». До Холодной войны было еще далеко, и на тот момент США настроены по отношению к РСФСР вполне дружелюбно, но «красная паника» уже началась. Поэтому Гувер и его подчиненные стали проводить рейды против коммунистов и анархистов. В основном под удар попадали эмигранты из Италии и Восточной Европы, которых за участие в левых кружках депортировали.
В итоге 10 мая 1924 года Гувер, не имея никакого опыта работы, кроме борьбы с нелояльными гражданами, возглавил Бюро и стал его пятым директором. К тому моменту он, помимо основной работы, был членом масонской ложи, а именно — «Шотландского устава». Чем именно глава ФБР в ней занимался — неизвестно, но масонство точно не было кратковременным увлечением юности, поскольку ложа удостоила Гувера звания генерального инспектора 33-й степени в 1955 году, спустя четверть века после первоначальной инициации.
Между мафией и коммунистами
На посту главы ведомства Гувер провел почти 50 лет, до своей смерти в 1972 году. За это время успели смениться три эпохи: вначале была борьба с гангстерами и мафией 1930-х, затем Вторая мировая и, наконец, Холодная война, борьба с СССР и мировым коммунистическим движением. Первым программным решением нового главы было увольнение из Бюро всех женщин-агентов и запрет нанимать их в будущем. Сделано это было, вероятно, из-за личных убеждений, поскольку со школьных лет Гувер ненавидел феминизм и в дебатах выступал против предоставления женщинам права голоса.
Успехи в борьбе с мафией и организованной преступностью были неоднозначными. С одной стороны, именно при Гувере начался подъем бандитизма: гангстеры на улицах расстреливали своих врагов из «томмиганов», средь бела дня грабили банки, а лидеры мафии, вроде Аль Капоне, получали власть наравне с конгрессменами и высшими чиновниками.
Однако в этом не было прямой вины Бюро, которое изначально имело мало прав и не могло, например, преследовать грабителей банка (это было прерогативой полиции штата). Кроме того, американская жизнь в 1920-30-х годах была раем для ОПГ. Из-за «сухого закона» люди вынуждены были покупать алкоголь у преступников, обеспечив им стабильный источник денег. Вдобавок, после начала «Великой депрессии» и массового обнищания для многих людей не оставалось выбора, кроме как пойти в банду, а грабители банков воспринимались чуть ли не как «робин гуды» и борцы с угнетателями. Вместе с тем, Гувер до 1950-х годов отрицал существование организованной преступности в США как большой проблемы и куда больше интересовался преследованием коммунистов.
Некоторые считают, что это было связано с наличием у мафиози компромата на главу Бюро, а так же с его личным пристрастием к крышуемым бандитами азартным играм.
С каждым годом стрельбы на улицах становилось все больше, и Гувер понимал, что на кону стоит его карьера. Поэтому он инициировал реорганизацию Бюро, что привело к радикальному расширению его полномочий и возможностей. Перед реорганизацией Бюро в ФБР Гувер несколько раз ездил в лабораторию канадского судмедэксперта Уилфрида Дерома, чтобы учесть его опыт для создания собственной.
Благодаря этому ведомство приобрело современный облик, хорошо знакомый по сериалам и фильмам. Насупленные неразговорчивые люди, осматривающие каждую мелочь на месте преступления и пакующие улики в пакеты для лабораторного анализа, были детищем Гувера. Особенно Бюро интересовалось отпечатками пальцев, коих к концу 1930-х годов собралась гигантская коллекция.
Контрразведка
Недостаточно успешная борьба ФБР с преступностью была основной темой критики Гувера во все годы. Куда лучше ему удавалась контрразведка и борьба с коммунизмом. Одним из самых успешных проектов по борьбе со шпионами стал проект «Венона» — операция по перехвату советских шифрованных сообщений во время Второй мировой войны и по ее окончанию. Именно «Венона» позволила выйти на след агентуры в атомном проекте, несмотря на очень высокий уровень конспирации, используемый НКВД.
После войны Гувер составил список нелояльных американцев, которых следовало арестовать в случае начала войны с СССР. В 1950 году, после начала боевых действий в Корее, глава ФБР настаивал на временной приостановке «Хабеас корпус» (защиты индивидуальных свобод) и аресте 12 тыс. коммунистов. Президент Трумэн план не принял, поскольку начинать последний и решительный бой с коммунизмом не планировал, а войну в Корее надеялся завершить миром.
Жизнь Гувера начала портиться во второй половине 1950-х, когда сразу несколько решений Верховного суда ограничили возможности министерства юстиции преследовать людей за политические взгляды.
Сдаваться глава ФБР не собирался и потому инициировал программу COINTELPRO, которая подразумевала «грязные» операции для подрыва Коммунистической партии США.
Агенты ФБР прослушивали телефонные звонки левых активистов, взламывали жилища, подбрасывали туда сфальсифицированные документы и распространяли ложные слухи. Некоторые исследователи считают, что Бюро так же прибегало к организации убийств наиболее активных коммунистов, но однозначных доказательств этому нет.
Боролся Гувер и с Мартином Лютером Кингом — лидером движения за права чернокожих. Кинг, вопреки его современному облику, был борцом за традиционную мораль, консервативным протестантским пастором и патриотом США, а коммунизм не выносил из-за воинствующего материализма и атеизма. Это не помешало ФБР устроить травлю активиста, распространять слухи о его страсти к (вероятно, гомосексуальным) оргиям и слать ему письма с угрозами и призывами к самоубийству.
Одиозные методы COINTELPRO переполнили чашу терпения общества, и в 1975 году деятельность программы расследовал Специальный комитет сената США. Тогда же стало понятно, что Гувер за 50 лет у власти накопил огромную массу компромата на других чиновников и известных людей.
Также вспомнили, что, начиная с первых дней на посту, многолетний глава ФБР был склонен к нечистоплотным действиям и расправам с коллегами. Например, он уволил Мелвина Первиса, одного из самых успешных агентов в борьбе с уличными бандами, потому что его популярность стала угрожать карьере начальника.
Неизвестно, где бы в итоге оказался Гувер, но, к счастью для себя, до разоблачений он не дожил и умер в 1972 году. При его жизни многие президенты США задумывались об увольнении ненавистного директора ФБР, но не сделали это из-за слишком большой политической цены и боязни скандалов.
Однако главное наследие Гувера — лаборатория ФБР — функционирует до сих пор и считается одной из лучших и самых оснащенных в мире. Биограф Кеннет Акерман подвел такой итог жизни бессменного «федерала»: «Он превратил ФБР в современную государственную организацию, делающую упор на профессионализм и научные методы борьбы с преступностью. Большую часть жизни американцы считали его героем. Он сделал бренд G-Man настолько популярным, что стать агентом ФБР было труднее, чем поступить в колледж Лиги Плюща».
