Он остановился на мосту. За спиной услышал шаги, и тут же голос: «Полиция безопасности. Полковник, вы арестованы!» Случилось это в 1963 году в столице Швеции Стокгольме. В камеру был брошен Стиг Веннерстрем.
Полковник Стиг Веннерстрём – пожалуй, самый известный агент советской военной разведки периода холодной войны.
Это о нем один из ветеранов ГРУ сказал, что «по масштабам деятельности и ценности передаваемых сведений, а главное, по широте мировоззрения, такие люди не укладываются в рамки привычных понятий «агент-шпион». В наши дни их называют супершпионами».
… После Второй Мировой войны командир эскадрильи шведских военно-воздушных сил Стиг Веннерстрем уже носил майорские погоны и считался опытным летчиком. Он действительно прошел большой путь в авиации. Успел послужить в штабе ВВС. Потом возвратился на летную работу. Возглавлял эскадрилью, совершал постоянные полеты. А когда его вновь перевели в штаб, занялся аналитическими исследованиями организации вооруженных сил. Старался делать свое дело честно и добросовестно. Но где бы не служил Стиг, он мечтал стать командиром флотилии.
Однако звонок командующего ВВС однажды оборвал его мечты. Генерал был не очень дипломатичен.
– Ты не годишься для почетной должности командира флотилии.
Командующий сделал паузу, потом сказал:
– Зато у тебя есть явный талант к разведке. С твоим знанием языков, ты принесешь гораздо большую пользу ВВС, если послужишь за рубежом. Военно-воздушным атташе в Москве.
Стиг был очень разочарован. Да, он любил разведку. Но еще больше он надеялся стать командиром флотилии. А теперь, все эти полеты, риск, стремление освоить профессию летчика, оказались бессмысленными. Тяжелая обида поселилась в его душе.
Это, собственно, и стало тем фоном, на котором произошла очередная встреча Веннерстрема с советским военно-воздушным атташе в Швеции полковником Иваном Рыбаченковым.
Ивана интересовало одно важное обстоятельство. Было уже ясно, что вскоре США возглавит вновь образуемый блок НАТО. Рыбаченкова беспокоило, не пойдет ли Швеция на секретное соглашение с альянсом. Веннерстрем убеждал советского атташе: не пойдет.
Неожиданно полковник заговорил о другом. Он узнал из прессы, что на военном аэродроме в Уппланде планируется реконструкция и увеличение взлетно-посадочной полосы.
– Там нет ничего подозрительного, – успокоил Рыбаченкова Стиг, – Полоса предназначена для посадки шведских самолетов.
Военно-воздушный атташе «засмолил» свою любимую папироску.
– Ладно, – сказал он, – давай по-другому. Сколько стоит для тебя эта проклятая полоса? Две тысячи?
“Следовало бы отнестись к этому спокойно, – напишет в своих воспоминаниях Веннестрем, – и не отвечать совсем. Но авиационная карьера полетела к черту, и я был в депрессии, поэтому плохое настроение подхлестнуло мою реакцию. Я разозлился, что он выбрал жертвой подкупа именно меня. И, черт подери, я выпалил, не думая:
– Да-а-а-а? А почему бы, например, не пять?
Ответ последовал немедленно.
– Я должен запросить Центр”.
Так началось сотрудничество Веннерстрема с советской военной разведкой.
Потом ему не раз припомнят деньги, получаемые от советских сотрудников. Никто не отрицает, была оплата, впрочем, весьма небольшая, но не это главное. Стиг работал не из-за денег. Во всяком случае, не они были самым важным в его деятельности. Тогда что?
Веннерстрем начал сотрудничество с советской военной разведкой в тот период, когда четко обозначилось все нарастающее противостояние двух мировых систем. Ему, человеку прекрасных аналитических способностей, имеющему доступ к натовским документам, несложно было понять, к каким пагубным последствиям приведут агрессивные намерения Североатлантического альянса во главе с США. Он не желал новой мировой войны.
«Сам Веннерстрем, – говорил о нем генерал-майор ГРУ Виталий Никольский, – никогда не просил у нас никаких прибавок. Все это домыслы, что он был скупым, алчным, что его купили, и что он работал ради денег… Он никогда бы не пошел ни на какое меркантильное сотрудничество с иностранной разведкой. В его мировоззрении не было никакой другой основы, кроме осознания опасности, к которой может привести деятельность вооруженных сил США и НАТО для судеб мира»
«Я играю нестандартную, особую роль»
На суде он не признал себя виновным и заявил, что история их рассудит. После тюремного заключения Стиг написал мемуары, и из них видно: Веннерстрем остался верен себе.
«Американцы в те дни хорошо осознавали свое военное превосходство. Я опасался реальности третьей мировой войны… Я был одержим мыслью, что играю нестандартную, особую роль, и эта мысль росла во мне из года в год…»
И, действительно, Стиг Веннерстрем играл особую роль. Иначе за что он получил беспрецедентный приговор в своей собственной стране – пожизненное заключение? При том, что максимальный срок в Швеции ограничивается десятью годами тюрьмы. Тем более, сегодня известно: он практически не работал против своей страны. Вся его разведдеятельность была направлена против агрессивного блока НАТО и США.
Что же успел сделать за почти полтора десятка лет работы на ГРУ Веннерстрем? Ответ один – многое успел. Но чтобы ответить на него конкретнее, вернемся в послевоенную Швецию, когда Стиг складывал чемоданы, чтобы отправиться в Москву…
Однажды вечером у особняка посольства, где жил Веннерстрем, его кто-то окликнул и передал письмо. В нем была крохотная бумажка. На ней даты основной и резервной встреч.
В обусловленное время у памятника Пушкину, к нему подошел Николай Никитушев, которого он знал еще по работе на родине, в Швеции. Полковник пригласил Стига в машину, и они поехали в Серебряный Бор. Автомобиль заехал во двор одного из домов.
Обстановка внутри дома была вполне романтичной: в камине потрескивали дрова, на столе стоял самовар, на тарелке лежали свежеиспеченные пироги. На полу сидел кот.
Никитушев начал разговор с воспоминаний о Стокгольме, потом перешли к НАТО и его агрессивным планам. Полковник вновь уточнил, существует ли секретный договор Швеции с НАТО, и получил от Стига отрицательный ответ.
– Знаешь, – сказал Никитушев, – мой начальник хотел бы услышать о шведском нейтралитете лично от тебя.
Веннерстрем согласился.
На новую встречу кроме Никитушева прибыли еще двое. Один представился Павлом Константиновичем. Он и был начальником управления. Другой – сопровождал генерала.
Стол был накрыт. Выпили, закусили, и генерал пригласил Стига в отдельный кабинет. Вновь разговор пошел о шведском нейтралитете. Потом генерал стал с тревогой говорить, что посольство США и посольства других стран НАТО проводят скоординированную разведку.
– Мы хотели бы понять, какая роль отводится воздушной войне против нашей Родины, – сказал начальник управления.
– Поскольку это не затрагивает шведских интересов я готов помочь.
ГРУ не только просило информацию, оно занималось и профессиональной подготовкой агента. Позаботились военные разведчики, чтобы у Веннерстрема появилась служебная машина, собственная отдельная телефонная линия. Все эти усилия не пропали даром. Перед Стигом была поставлена задача накапливать данные, о так называемой, карте целей для натовских бомбардировок советских городов, промышленных и военных объектов.
«Свежие воспоминания о бомбежках Второй Мировой войны, – напишет в своих мемуарах Веннерстрем, – заставили меня с тревогой наблюдать, как американская разведка все больше акцентировала внимание на новых и новых целях бомбардировки. Особенно тревожило, что это были промышленные объекты и жилые районы, а в арсенале накапливались атомные бомбы неслыханной силы…
Карта была страшным документом, показывающим, как легко громадная нация может быть уничтожена в случае войны».
Поскольку Веннерстрем имел в Москве большую свободу, чем атташе натовских стран, к нему нередко обращались с просьбами американцы, например, узнать, кроют ли крыши в некоторых городах Украины листовым железом, или как прежде, используют для этой цели торф. Поначалу Стиг даже не мог понять, зачем американцам нужна подобная информация.
Оказывается, бомбардировать собирались с большой высоты, чтобы взрыв атомной бомбы не повредил самолет. А поскольку предусматривались ночные полеты, при которых эффективность ПВО низка, рассчитывали на РЛС. Крыши из железа хорошо видны на экранах радиолокационных станций, а вот у торфа, – видимость нулевая.
Откровенно говоря, Стиг был поражен такой скрупулезности американцев при подготовке новой мировой войны.
Позже, когда Веннерстрем будет уже военным атташе в США, он ознакомится с работой тренажера, созданного американцами на базе стратегических бомбардировщиков в Техасе.
Будучи пилотом, он увидит залитое водой пространство в носовой части самолета. Оказывается, по дну этого бассейна, заполненного тонкой пленкой воды, двигалась карта. Так создавалось впечатление, что самолет летит. Карта, конечно же, территории Советского Союза. На ней Веннерстрем во многих местах приметил металлические пластинки. Поинтересовался, мол, что это?
– Города, поселки с крышами из листового железа. Они отлично видны на экране РЛС.
Вот и всплыли его железные украинские крыши.
Прицел для метания атомных бомб
В США полковник Веннерстрем уехал после того, как закончился срок его командировки в Москве. В январе 1952 года он убыл из столицы СССР.
В Вашингтоне его руководителем стал советский военно-воздушный атташе генерал-майор Виктор Кувинов. Отснятую пленку с ценной информацией агент передавал при встрече методом рукопожатия. Бывало это в разных, даже самых людных местах, на вечеринках, дипломатических приемах. Что тут особенного, два атташе здороваются друг с другом.
В США Стигу по заданию Центра пришлось заниматься различными вопросами, иногда весьма далекими друг от друга.
Так, в день вступления в должность нового президента, Эйзенхауэр говорил о «порабощенных народах» Восточной Европы, и о том, что американцы не могут смотреть на это равнодушно.
Веннерстрем был приглашен на торжество, слышал слова Эйзенхауэра и, признаться, подумать не мог, что вскоре из Центра получит задание – выяснить, носило ли это высказывание риторический смысл или за ним последуют определенные политические, а возможно и военные действия.
Совсем иным стало задание по добыванию нового, современного, совершенно секретного прицела для метания атомных бомб. Смутило Стига то, что американцы называли его «шведским».
Для выяснения этого вопроса Веннерстрем побывал на авиационной базе в Лас-Вегасе, в центре летной подготовки ВВС США, посетил ее руководителя, получил доступ к прибору.
Удалось не только понять, каким образом работает прицел, но и добыть документ под названием: «Принципы конструкции прицела для метания атомных бомб». Это было как раз то, что очень интересовало Центр.
Пять лет работал военно-воздушный атташе Швеции и агент советской военной разведки Стиг Веннерстрем в США. Теперь ему предлагали либо вернуться в Швецию, либо перебраться в Лондон на соответствующую должность. Стиг думал две недели. Он размышлял, колебался, но потом, наконец, принял решение. Он возвращался в Стокгольм.
Теперь ему предстояло служить в составе командной экспедиции Министерства обороны и осуществлять связь между ВВС и военным ведомством, а также вести работу с военными атташе.
В 1961 году Веннерстрем ушел в отставку и был принят на работу советником в МИД. Все эти годы он сотрудничал с советской военной разведкой.
…В июне 1963 года на мосту Норрстрем в Стокгольме Стиг был арестован. Он получил пожизненное заключение, но в 1972 году вышел на свободу и жил в Стокгольме. Умер весной 2006 года в возрасте 99 лет в стокгольмском доме престарелых.
